Кстати, изнутри не обязательно хуже. Иногда ты говоришь: «Отец умер, когда мне было пять», или: «Оперировали в прошлом году», или даже: «Жуткая авария» — и смотришь, как собеседник по-своему переваривает это, пытаясь освоиться с информацией.
И вроде бы пытается проявить сочувствие, а на самом деле просит помощи и поддержки в том, чтобы как-то справиться. И тогда начинаешь утешать, успокаивать, показывать едва заметные шрамы и отметины, делиться опытом.
Напоминать, что упавший человек никогда не встает с пустыми руками. И в очередной раз отмечаешь, что своя шкура, даже заштопанная во многих местах, почему-то представляется из всех предложенных самой уютной на свете.
