Еще с детства я помню, что кража – это больно. Больно прежде всего для человека, совершившего ее. Когда мне было пять или шесть лет, моя мама работала в пионерском лагере физруком и вела мероприятие под названием «Папа, мама, я – спортивная семья». Я на нем не присутствовала и ничего не выигрывала, однако приз почему-то получила. Просто остался один лишний кулек конфет, и мама из самых лучших побуждений принесла мне его полакомиться. Времена-то были голодные. Я до сих пор помню этот фиолетовый конус с конфетами. Я долго-долго не хотела его трогать, потому что я его не заработала. Ни одна, ни в составе своей семьи. Да мы ничего и не делали всей семьей…
Конфет мне, конечно, очень хотелось, но сначала хотелось эти конфеты заслужить. Пробежать быстрее всех, прыгнуть, метнуть мячик или хотя бы крикнуть громко. Может, даже не быстрее всех пробежать, а просто участвовать и получить приз за то, что я, такая маленькая, рискнула и попыталась. А еще хотелось пойти и покаяться перед той незнакомой мне семьей, которая на самом деле этот приз выиграла. Я представляла их бегущими в синих спортивных трико. Изможденными. Жаждущими конфет. И конфеты эти, в отличие от меня, заслужившими. И было очевидно, что конфеты я украла. Украла просто самим фактом того, что я смотрела на них и жаждала. И что они лежали на моей кровати. Ужасное чувство! Ужасные мысли! Ужасный поступок!
Что было дальше, история умалчивает. Однако чуть позже я поделилась чувствами с отцом и он подтвердил, что чужое, даже лишнее, даже без вреда для кого бы то ни было, брать нельзя. И еще добавил, что ни один ребенок не должен оказываться в такой ситуации, когда в пять лет он вынужден выбирать между честью и конфетами.
К чему я это всё?
Периодически у меня воруют тексты. Обычно это обнаруживаю не я, а подписчики, которые просят отреагировать. Иногда я реагирую, а иногда – нет. Но всегда удивляюсь. Зачем брать чужое, если можно создать свое? Ведь творческий акт – это как раз то, ради чего всё и делается. Писать – это же самое вкусное. Это всё равно что бежать, достигать, выигрывать или хотя бы пытаться. В этом же смысл! А знать, что ты выдаешь чужое за свое – это больно и разрушительно. Так больно, что я даже не знаю, зачем такое с собой делать. А еще я думаю о целительной силе творчества. Любого. Неважно, что получится в итоге, но важно попытаться. Сам процесс – это и есть награда.
Конфет мне, конечно, очень хотелось, но сначала хотелось эти конфеты заслужить. Пробежать быстрее всех, прыгнуть, метнуть мячик или хотя бы крикнуть громко. Может, даже не быстрее всех пробежать, а просто участвовать и получить приз за то, что я, такая маленькая, рискнула и попыталась. А еще хотелось пойти и покаяться перед той незнакомой мне семьей, которая на самом деле этот приз выиграла. Я представляла их бегущими в синих спортивных трико. Изможденными. Жаждущими конфет. И конфеты эти, в отличие от меня, заслужившими. И было очевидно, что конфеты я украла. Украла просто самим фактом того, что я смотрела на них и жаждала. И что они лежали на моей кровати. Ужасное чувство! Ужасные мысли! Ужасный поступок!
Что было дальше, история умалчивает. Однако чуть позже я поделилась чувствами с отцом и он подтвердил, что чужое, даже лишнее, даже без вреда для кого бы то ни было, брать нельзя. И еще добавил, что ни один ребенок не должен оказываться в такой ситуации, когда в пять лет он вынужден выбирать между честью и конфетами.
К чему я это всё?
Периодически у меня воруют тексты. Обычно это обнаруживаю не я, а подписчики, которые просят отреагировать. Иногда я реагирую, а иногда – нет. Но всегда удивляюсь. Зачем брать чужое, если можно создать свое? Ведь творческий акт – это как раз то, ради чего всё и делается. Писать – это же самое вкусное. Это всё равно что бежать, достигать, выигрывать или хотя бы пытаться. В этом же смысл! А знать, что ты выдаешь чужое за свое – это больно и разрушительно. Так больно, что я даже не знаю, зачем такое с собой делать. А еще я думаю о целительной силе творчества. Любого. Неважно, что получится в итоге, но важно попытаться. Сам процесс – это и есть награда.