Для того чтобы повзрослеть, человеку приходится научиться горевать. Не страдать и не плакать просто так, а именно горевать. Позволять горю совершить внутри себя ту работу, для которой оно предназначено.
Эта работа очень важная. Например, через горе осуществляется перестройка картины мира под то, что реально невозможно. Адаптация к потерям. Смирение с неизбежным. Принятие своего одиночества. Возможность отпустить не твое и признать то, что признавать не хочется. Например, проживание и отпускание безответной любви или принятие того факта, что тело стареет. Замедление, наполнение, замирание и трансформация.
В наше время горе — это совсем не модно. Ни острое, ни хроническое. Особенно горе по поводу того, что вроде бы можно в современных условиях заменить, поправить и обесценить. И речь идет не только о вещах, но и о людях.
Однажды на похоронах шестнадцатилетнего мальчика я слышала совет «побыстрее кого-нибудь родить», адресованный к родителям умершего. Вроде бы логично, но как-то жутко звучит, не правда ли? Заменить одного ребенка другим «поскорее», как проколотое колесо или разбитое оконное стекло.
Горе всегда в теле. Даже через двадцать или тридцать лет оно застревает в вас, пока не будет отработано, выражено, прожито.
Обесценивание горя очень распространено и не позволяет многим личностям созреть. Те, кто не может выдержать свое горе, часто не могут выдержать и чужое, предлагая собеседнику «забить», «расслабиться», «найти другую» или «взять себя в руки». Такие советы обычно дают те, чья личность, как неглубокий сосуд, не способна вместить все чувства другого человека и даже свои собственные.
Страх перед горем и желание что-то поскорее с ним сделать понятен, так как переживать его неприятно. И если не уметь это делать, можно застрять в нем надолго, получая вторичную выгоду от страданий. Манипулируя окружающими. Однако горе, даже острое, конечно. И те плоды, которое оно может принести, стоят того. Оно углубляет, расширяет и укрепляет. И то, что отболело, больше не беспокоит, напоминая о себе лишь детскими фотографиями и грустью. И открывая возможности сопереживать происходящему с другими людьми, становясь ближе.