Перед отлетом в Тбилиси я решила не водить Тею утром детский сад, а побыть немного дома вместе. Мы поговорили, пообнимались, поругались (в основном я, конечно), помирились (Тея со мной и не ссорилась), сварили кашу, заплели перья. Короче, день как день.
Вечером по пути в аэропорт я завезла Тею на пару часов в сад для ожидания папы. Сад у нас частный, платный, небольшой и работает до восьми вечера.
В дверях я встретила воспитателя Наталью Викторовну, которая, конечно же, была не рада, что ребенок пропустил утренние занятия и не знает текст для грядущего праздника. Как-то по-особенному знакомо она была не рада... О своем недовольстве и о многом другом она сообщила нам тем самым тоном, от которого все родители молодеют лет на двадцать, становясь виноватыми школьниками. Посмотрев на нашу суровую Наталью Викторовну, я моментально почувствовала, как мои уши вжались в плечи, а спина пошла колесом. Наталья Викторовна напомнила мне мою первую учительницу младших классов, крик которой было слышно на всю рекреацию даже при закрытых дверях класса. Такой виноватой я давно себя не чувствовала. С Теей, казалось, было что-то похожее. Только молодеть ей еще некуда.
Я моментально (и машинально) начала оправдываться и говорить, что мы больше так не будем и всё прочее. Удивительно, как эта виноватая реакция включается автоматически. Особенно в ситуациях спешки и замешательства, которые случаются на пороге детского сада. Кстати, в дверях мне напомнили про оплату за сад, которую как раз пора вносить. Просто напомнили, ничего такого. Но ей-богу, если бы в тот момент мне сообщили, что нужно заплатить больше, я бы согласилась, не уточнив причину.
И вот я вышла, сперва виноватая, а потом ужасно злая, и подумала, что люди, вызывающие у нас чувство вины, используют свою злость, чтобы обратить нашу силу против нас в своих целях. Сколько еще таких Наталий Викторовн существует в разных системах. Скольких мы еще встретим...
Заходя в метро, я придумывала ответы.
Злые варианты: – Наталья Викторовна, почему вы так со мной разговариваете?! – Наталья Викторовна, жаль, что вы работаете в этом саду! Вы калечите детские души! – Наталья Викторовна, а вы с детьми так же общаетесь? Это непрофессионально!
Саркастические варианты: – Наталья Викторовна, а вы диспансеризацию проходите? А то с таким количеством желчи в организме можно и заболеть. – Наталья Викторовна, как вы думаете, это сад для детей или дети для сада? – Наталья Викторовна, скажите, а вам платят за то, чтобы вы вгоняли родителей в вину, или это на добровольных началах?
Сатирические варианты: – Наталья Викторовна, спасибо! С вами я помолодела лет на пятнадцать! – Наталья Викторовна, с вами можно спать спокойно. Ни один нарушитель порядка в сад не пройдет!
Я перебрала всё, что было в моем арсенале. От пряной злости до самой едкой иронии. Я вспомнила, что сама вчера на курсе «Анатомия вины» дала участникам задание найти корректные способы противостоять обвинениям. И в итоге я поняла, что ответ надо начать с благодарности и признания факта чужого недовольства. А потом уже напоминать о границах. Итак, мой окончательный вариант примерно таков:
– Наталья Викторовна, спасибо вам за то, что вы беспокоитесь о знаниях моего ребенка и порядке в детском саду. Я вижу, что вы сердитесь. И напоминаю вам, что это частный сад, в который ребенка можно отводить в любое время, так как мы за это платим.
Никаких «но», никаких наездов и взаимных обвинений. Простая констатация факта с уважительным сохранением границ.
Похоже, мне самой нужно усиленно делать все домашние задания курса, так как виноватый характер сидит во мне еще очень глубоко. Даже когда в аэропорту на багажном контроле мне сообщили, что телефон надо включить и показать сотрудникам, я почувствовала вину за то, что не знала этого. Хотя откуда я могла это знать? Нигде не написано. А тотально виноватые люди вроде меня думают, что должны были сами всё знать без объяснений. Знакомо вам такое ощущение?